Это многообразие оперных исканий Гретри соединяется с вполне определенными тенденциями композитора как в предпочтении серьезной комедии перед другими разновидностями жанра, так и в стремлении к возможному единству музыкальной композиции целого. Гретри может обращаться к сказке или истории, к образцам комедии дель арте или экзотическим сюжетам («Каирский караван», 1783), но чаще всего он выделяет и углубляет в произведении все, что относится к лирико-драматической стороне сюжета, к его трогательно-патетическим моментам. И одновременно он старается объединить и укрепить музыкальную композицию оперы различного рода внутренними связями, расширить роль музыки в опере и потеснить чисто диалогическую часть.
До Гретри музыка комической оперы, за редкими исключениями, не отличалась глубиной психологической выразительности или тонкостью в передаче местного колорита, не давала даже тех цельных образов, того единства настроения, какие уже присутствовали в опере-буффа. Она еще почти не знала цельных музыкальных характеров (Алексей у Монсиньи — ис-
225
ключение). Ей не хватало музыкальной широты и в отдельных номерах, и тем более в композиции целого. Гретри усилил и развил именно музыкальную основу комической оперы, стремясь преодолеть традиции комедии с музыкальными номерами. Он создавал большие сцены сплошь на музыке, писал программные увертюры, музыку для антрактов, пытался даже ввести лейттему как своего рода музыкальный стержень композиции. В различных произведениях, при неодинаковой их жанровой природе, всегда ощутимы индивидуальные склонности Гретри, его личная творческая манера. Он любит выделять не только лирико-сентиментальное, но, в частности, элегическое, особенное, неповторимое в лирике. Его привлекают тонкости музыкальной живописи, природа, экзотический колорит, жанровые моменты, чудесное, он надеется воспроизвести локальный, жанровый, исторический, «старинный» колорит. Он обладает даром романтического одухотворения материала, и потому комическая опера получает у него новый поэтический облик.